Салтыков-Щедрин М.Е. Сказки и рассказы читать, слушать, скачать.

ПРОПАЛА СОВЕСТЬ

  

   Пропала совесть. По-старому толпились люди на улицах и в театрах; по-старому они то догоняли, то перегоняли друг друга; по-старому суетились и ловили на лету куски, и никто не догадывался, что чего-то вдруг стало недоставать и что в общем жизненном оркестре перестала играть какая-то дудка. Многие начали даже чувствовать себя бодрее и свободнее. Легче сделался ход человека: ловчее стало подставлять ближнему ногу, удобнее льстить, пресмыкаться, обманывать, наушничать и клеветать.

 

БЕДНЫЙ ВОЛК

 

  

   Другой зверь, наверное, тронулся бы самоотверженностью зайца, не ограничился бы обещанием, а сейчас бы помиловал. Но из всех хищников, водящихся в умеренном и северном климатах, волк всего менее доступен великодушию.

   Однако ж не по своей воле он так жесток, а потому, что комплекция у него каверзная: ничего он, кроме мясного, есть не может. А чтобы достать мясную пищу, он не может иначе поступать, как живое существо жизни лишить. Одним словом, обязывается учинить злодейство, разбой.

 

ИГРУШЕЧНОГО ДЕЛА ЛЮДИШКИ

 

   В 184* году я жил в одной из северных губерний России. Жил, то есть состоял на службе, как это само собой разумелось в то время. И при этом всякие дела делал: возлежал на лоне у начальника края, танцевал котильон с губернаторшей, разговаривал с жандармским штаб-офицером о величии России и, совместно с управляющим палатой государственных имуществ, плакал горючими слезами, когда последний удостоверял, что будущее принадлежит окружным начальникам. И, что всего важнее, ужасно сердился, когда при мне называли окружных начальников эмиссарами Пугачева. Одним словом, проводил время не весьма полезно.

 

НЕДРЕМАННОЕ ОКО

 

  

   В некотором царстве, в некотором государстве жил-был прокурор, и было у него два ока: одно -- дреманное, а другое -- недреманное. Дреманным оком он ровно ничего не видел, а недреманным видел пустяки.

   В этом царстве исстари так было заведено: как только у обывателя родится мальчик с двумя оками, дреманным и недреманным, так тотчас в ревизских сказках записывают: "У обывателя Куролеса Проказникова, на Болоте, уродился мальчишечка, по имени Прокурор". И потом ожидают, когда мальчишечка в совершенные лета придет.

 

ДУРАК

 

   В старые годы, при царе Горохе это было: у умных родителей родился сын дурак. Еще когда младенцем Иванушка был, родители дивились: в кого он уродился? Мамочка говорила, что в папочку, папочка -- что в мамочку, а наконец подумали и решили: должно быть, в обоих.

   Не то, впрочем, родителей смущало, что у них сын дурак, -- дурак, да ежели ко двору, лучше и желать не надо, -- а то, что он дурак особенный, за которого, того гляди, перед начальством ответить придется. Набедокурит, начудит -- по какому праву? какой такой закон есть?

 

ЗДРАВОМЫСЛЕННЫЙ ЗАЯЦ

 

   Хоть и обыкновенный это был заяц, а преумный. И так здраво рассуждал, что и ослу впору. Притаится под кустом, чтоб не видать его было, и сам с собой разговаривает.

   -- Всякому, говорит, зверю свое житье предоставлено. Волку -- волчье, льву -- львиное, зайцу -- заячье. Доволен ты или недоволен своим житьем, никто тебя не спрашивает: живи, только и всего. Нашего брата, зайца, например, все едят -- кажется, имели бы мы основание на сие претендовать? 

 

БАРАН-НЕПОМНЯЩИЙ

 

Домашние бараны с незапамятных времен живут в порабощении у человека; их настоящие родоначальники неизвестны.

 

Брэм

 

  

   Были ли когда-нибудь домашние бараны "вольными" -- история об этом умалчивает. В самой глубокой древности патриархи уже обладали стадами прирученных баранов, и затем, через все века, баран проходит распространенным по всему лицу земли в качестве животного, как бы нарочито на потребу человека созданного. Человек, в свою очередь, создает целые особые породы баранов, почти не имеющие между собою ничего общего. Одних воспитывают для мяса, других -- для сала, третьих -- ради теплых овчин, четвертых -- ради обильной и мягкой волны.

 

КИСЕЛЬ

 

   Сварила кухарка кисель и на стол поставила. Скушали кисель господа, сказали спасибо, а детушки пальчики облизали. На славу вышел кисель; всем по нраву пришелся, всем угодил. "Ах, какой сладкой кисель!", "ах какой мягкой кисель!", "вот так кисель!" -- только и слов про него. -- "Смотри, кухарка, чтобы каждый день на столе кисель был!" И сами наелись, и гостей употчевали, а под конец и прохожим на улицу чашку выставили. "Поешьте, честные господа, киселя! вон он у нас какой: сам в рот лезет! Ешьте больше, он это любит!" И всякий подходил, совал в кисель ложкой, ел и утирался.

 

ПРАЗДНЫЙ РАЗГОВОР

 

   Нынче этого нет, а было такое время, когда и между сановниками вольтерьянцы попадались. Само высшее начальство этой моды держалось, а сановники подражали.

   Вот в это самое время жил-был губернатор, который многому не верил, во что другие, по простоте, верили. А главное, не понимал, для какой причины губернаторская должность учреждена.

   Напротив, предводитель дворянства в этой губернии во все верил, а значение губернаторской должности даже до тонкости понимал.

 

ДЕРЕВЕНСКИЙ ПОЖАР

 

(Ни то сказка, ни то быль)

 

   В деревне Софонихе, около полден, вспыхнул пожар. Это случилось в самый развал июньской пахоты. И мужики, и бабы были в поле. Сказывали: шел мимо деревни солдатик, присел на завалинку, покурил трубочки и ушел. А вслед за ним загорелось.

 

ПУТЕМ-ДОРОГОЮ

 

  

(Разговор)

 

   Шли путем-дорогою два мужика: Иван Бодров да Федор Голубкин. Оба были односельчане и соседи по дворам, оба только что в весенний мясоед женились. С апреля месяца жили они в Москве в каменщиках и теперь выпросились у хозяина в побывку домой на сенокосное время. Предстояло пройти от железной дороги верст сорок в сторону, а этакую махину, пожалуй, и привычный мужик в одни сутки не оплетёт.

 

БОГАТЫРЬ

 

   В некотором царстве Богатырь родился. Баба-яга его родила, вспоила, вскормила, выхолила, и когда он с коломенскую версту вырос, сама на покой в пустыню ушла, а его пустила на все четыре стороны: "Иди, Богатырь, совершай подвиги!"

   Разумеется, прежде всего Богатырь в лес ударился; видит, один дуб стоит -- он его с корнем вырвал; видит, другой стоит -- он его кулаком пополам перешиб; видит, третий стоит и в нем дупло -- залез Богатырь в дупло и заснул.

 

ПРИКЛЮЧЕНИЕ С КРАМОЛЬНИКОВЫМ

 

(Сказка-элегия)

 

   Однажды утром, проснувшись, Крамольников совершенно явственно ощутил, что его нет. Еще вчера он сознавал себя сущим; сегодня вчерашнее бытие каким-то волшебством превратилось в небытие. Но это небытие было совершенно особого рода. Крамольников торопливо ощупал себя, потом произнес вслух несколько слов, наконец посмотрелся в зеркало; оказалось, что он -- тут, налицо, и что, в качестве ревизской души, он существует в том же самом виде, как и вчера. Мало того: он попробовал мыслить -- оказалось, что и мыслить он может... И за всем тем для него не подлежало сомнению, что его нет. Нет того не-ревизского Крамольникова, каким он сознавал себя накануне. Как будто бы перед ним захлопнулась какая-то дверь или завалило впереди дорогу, и ему некуда и незачем идти.

 

ХРИСТОВА НОЧЬ

 

(Предание)

 

   Равнина еще цепенеет, но среди глубокого безмолвия ночи под снежною пеленою уже слышится говор пробуждающихся ручьев. В оврагах и ложбинах этот говор принимает размеры глухого гула и предостерегает путника, что дорога в этом месте изрыта зажорами. Но лес еще молчит, придавленный инеем, словно сказочный богатырь железною шапкою. Темное небо сплошь усыпано звездами, льющими на землю холодный и трепещущий свет. В обманчивом его мерцании мелькают траурные точки деревень, утонувших в сугробах. Печать сиротливости, заброшенности и убожества легла и на застывшую равнину, и на безмолвствующий проселок. Все сковано, беспомощно и безмолвно, словно задавлено невидимой, но грозной кабалой.

 

ВОРОН-ЧЕЛОБИТЧИК

 

 

(Сказка)

 

  

   Все сердце у старого ворона изболело. Истребляют вороний род: кому не лень, всякий его бьет. И хоть бы ради прибытка, а то просто ради потехи. Да и само вороньё измалодушничалось. О прежнем вещем карканье и в помине нет; осыплют вороны гурьбой березу и кричат зря: "Вот мы где!" Натурально, сейчас -- паф! -- и десятка или двух в стае как не бывало. Еды прежней, привольной, тоже не стало. Леса кругом повырубили, болота повысушили, зверье угнали -- никак честным образом прокормиться нельзя. 

 

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ СКАЗКА

 

   Прекраснейшую сегодня проповедь сказал, для праздника, наш сельский батюшка.

   -- Много столетий тому назад, -- сказал он, -- в этот самый день пришла в мир Правда.

   

 Вяленая вобла

 

 

   Воблу поймали,  вычистили  внутренности  (только  молоки  для  приплоду

оставили) и вывесили на веревочке на солнце: пускай  провялится.  Повисела

вобла денек-другой, а на третий у ней и кожа на брюхе сморщилась, и голова

подсохла, и мозг, какой в голове был, выветрился, дряблый сделался.

 

 

Добрая душа

 

       

       Часто я думаю: что на свете всего милее? и как ни гадаю, всегда выходит один ответ: нет на свете милее доброй души человеческой. Конечно, не всегда хорошо живется доброму человеку; конечно, он даже чаще страдает, нежели другой, который смотрит, выпучив глаза, на мир божий, и нет ему дела ни до чьих великих горестей, но и страдает-то он как-то тихо, сладко, любяще... 

 

  Соседи

 

   В некотором селе жили два соседа: Иван Богатый да Иван Бедный. Богатого

величали "сударем" и "Семенычем", а бедного - просто Иваном,  а  иногда  и

Ивашкой. Оба были хорошие люди, а Иван Богатый - даже отличный.  Как  есть

во всей форме филантроп. Сам ценностей не производил, но  о  распределении

богатств очень благородно мыслил. "Это, говорит,  с  моей  стороны  лепта.

 

  Чижиково горе

 

   Канарейку за чижика  замуж  выдали  и  свадьбу  на  славу  справили.  В

магазине "Забава и дело" купили новенькую кирку; за пастора ученый снегирь

был;  скворцы  величальные  песни  пели,  а  для  наблюдения  за  порядком

полициймейстер отряд  копчиков  прислал.