В некотором царстве жил-был купец. Двенадцать лет жил он в супружест-ве и прижил только одну дочь, Василису Прекрасную. Когда мать сконча-лась, девочке было восемь лет. Умирая, купчиха призвала к себе дочку,вынула из-под одеяла куклу, отдала ей и сказала:- Слушай, Василисушка! Помни и исполни последние мои слова. Я умираюи вместе с родительским благословением оставляю тебе вот эту куклу; бе-реги ее всегда при себе и никому не показывай; а когда приключится тебекакое горе, дай ей поесть и спроси у нее совета. Покушает она и скажеттебе, чем помочь несчастью.Затем мать поцеловала дочку и померла. После смерти жены купец поту-жил, как следовало, а потом стал думать, как бы опять жениться. Он былчеловек хороший; за невестами дело не стало, но больше всех по нравупришлась ему одна вдовушка. Она была уже в летах, имела своих двух доче-рей, почти однолеток Василисе, - стало быть, и хозяйка и мать опытная.Купец женился на вдовушке, но обманулся и не нашел в ней доброй материдля своей Василисы. Василиса была первая на все село красавица; мачеха исестры завидовали ее красоте, мучили ее всевозможными работами, чтоб онаот трудов похудела, а от ветру и солнца почернела; совсем житья не было!Василиса все переносила безропотно и с каждым днем все хорошела иполнела, а между тем мачеха с дочками своими худела и дурнела от злости,несмотря на то что они всегда сидели сложа руки, как барыни. Как же этотак делалось? Василисе помогала ее куколка. Без этого где бы девочкесладить со всею работою! Зато Василиса сама, бывало, не съест, а уж ку-колке оставит самый лакомый кусочек, и вечером, как все улягутся, оназапрется в чуланчике, где жила, и потчевает ее, приговаривая:- На, куколка, покушай, моего горя послушай! Живу я в доме у батюшки,не вижу себе никакой радости; злая мачеха гонит меня с белого света. На-учи ты меня, как мне быть и жить и что делать?Куколка покушает, да потом и дает ей советы и утешает в горе, а наут-ро всякую работу справляет за Василису; та только отдыхает в холодочкеда рвет цветочки, а у нее уж и гряды выполоты, и капуста полита, и водананошена, и печь вытоплена. Куколка еще укажет Василисе и травку от за-гару. Хорошо было жить ей с куколкой.Прошло несколько лет; Василиса выросла и стала невестой. Все женихи вгороде присватываются к Василисе; на мачехиных дочерей никто и не пос-мотрит. Мачеха злится пуще прежнего и всем женихам отвечает: "Не выдамменьшой прежде старших!", а проводя женихов, побоями вымещает зло на Ва-силисе. Вот однажды купцу понадобилось уехать из дому на долгое время поторговым делам. Мачеха и перешла на житье в другой дом, а возле этогодома был дремучий лес, а в лесу на поляне стояла избушка, а в избушкежила баба-яга: никого она к себе не подпускала и ела людей, как цыплят.Перебравшись на новоселье, купчиха то и дело посылала за чем-нибудь влес ненавистную ей Василису, но эта завсегда возвращалась домой благопо-лучно: куколка указывала ей дорогу и не подпускала к избушке бабы-яги.Пришла осень. Мачеха раздала всем трем девушкам вечерние работы: однузаставила кружева плести, другую чулки вязать, а Василису прясть, и всемпо урокам. Погасила огонь во всем доме, оставила одну свечку там, гдеработали девушки, и сама легла спать. Девушки работали. Вот нагорело насвечке, одна из мачехиных дочерей взяла щипцы, чтоб поправить светильню,да вместо того, по приказу матери, как будто нечаянно и потушила свечку.- Что теперь нам делать? - говорили девушки. - Огня нет в целом доме,а уроки наши не кончены. Надо сбегать за огнем к бабе-яге!- Мне от булавок светло, - сказала та, что плела кружево. - Я не пой-ду.- И я не пойду, - сказала та, что вязала чулок. - Мне от спиц светло!- Тебе за огнем идти, - закричали обе. - Ступай к бабе-яге! - и вы-толкали Василису из горницы. Василиса пошла в свой чуланчик, поставилаперед куклою приготовленный ужин и сказала:- На, куколка, покушай да моего горя послушай: меня посылают за огнемк бабе-яге; баба-яга съест меня!Куколка поела, и глаза ее заблестели, как две свечки.- Не бойся, Василисушка! - сказала она. - Ступай, куда посылают,только меня держи всегда при себе. При мне ничего не "станется с тобой убабы-яги. Василиса собралась, положила куколку свою в карман и, перек-рестившись, пошла в дремучий лес. Идет она и дрожит. Вдруг скачет мимоее всадник: сам белый, одет в белом, конь под ним белый, и сбруя на конебелая, - на дворе стало рассветать. Идет она дальше, как скачет другойвсадник: сам красный, одет в красном и на красном коне, - стало всходитьсолнце.Василиса прошла всю ночь и весь день, только к следующему вечеру выш-ла на поляну, где стояла избушка яги-бабы; забор вокруг избы из челове-ческих костей, на заборе торчат черепа людские, с глазами; вместо верей[2] у ворот - ноги человечьи, вместо запоров - руки, вместо замка - ротс острыми зубами. Василиса обомлела от ужаса и стала как вкопанная.Вдруг едет опять всадник: сам черный, одет во всем черном и на черномконе; подскакал к воротам бабыяги и исчез, как сквозь землю провалился,- настала ночь. Но темнота продолжалась недолго: у всех черепов на забо-ре засветились глаза, и на всей поляне стало светло, как середи дня. Ва-силиса дрожала со страху, но, не зная куда бежать, оставалась на месте.Скоро послышался в лесу страшный шум: деревья трещали, сухие листьяхрустели; выехала из лесу бабаяга - в ступе едет, пестом погоняет, поме-лом след заметает. Подъехала к воротам, остановилась и, обнюхав вокругсебя, закричала:- Фу-фу! Русским духом пахнет! Кто здесь?Василиса подошла к старухе со страхом и, низко поклонясь, сказала:- Это я, бабушка! Мачехины дочери прислали меня за огнем к тебе.- Хорошо, - сказала баба-яга, - знаю я их, поживи ты наперед да пора-ботай у меня, тогда и дам тебе огня; а коли нет, так я тебя съем!Потом обратилась к воротам и вскрикнула:- Эй, запоры мои крепкие, отомкнитесь; ворота мои широкие, отвори-тесь!Ворота отворились, и баба-яга въехала, посвистывая, за нею вошла Ва-силиса, а потом опять все заперлось. Войдя в горницу, баба-яга растяну-лась и говорит Василисе:- Подавай-ка сюда, что там есть в печи: я есть хочу.Василиса зажгла лучину от трех черепов, что на заборе, и начала тас-кать из печки да подавать яге кушанье, а кушанья настряпано было человекна десять; из погреба принесла она квасу, меду, пива и вина. Все съела,все выпила старуха; Василисе оставила только щец немножко, краюшку хлебада кусочек поросятины. Стала яга-баба спать ложиться и говорит:- Когда завтра я уеду, ты смотри - двор вычисти, избу вымети, обедсостряпай, белье приготовь, да пойди в закром, возьми четверть пшеницы иочисть ее от чернушки [3]. Да чтоб все было сделано, а не то - съем те-бя!После такого наказу баба-яга захрапела; а Василиса поставила старухи-ны объедки перед куклою, залилась слезами и говорила:- На, куколка, покушай, моего горя послушай! Тяжелую дала мне яга-ба-ба работу и грозится съесть меня, коли всего не исполню; помоги мне!Кукла ответила:- Не бойся, Василиса Прекрасная! Поужинай, помолися да спать ложися;утро мудреней вечера!Ранешенько проснулась Василиса, а баба-яга уже встала, выглянула вокно: у черепов глаза потухают; вот мелькнул белый всадник - и совсемрассвело. Баба-яга вышла на двор, свистнула - перед ней явилась ступа спестом и помелом. Промелькнул красный всадник - взошло солнце. Баба-ягасела в ступу и выехала со двора, пестом погоняет, помелом след заметает.Осталась Василиса одна, осмотрела дом бабы-яги, подивилась изобилью вовсем и остановилась в раздумье: за какую работу ей прежде всего при-няться. Глядит, а вся работа уже сделана; куколка выбирала из пшеницыпоследние зерна чернушки.- Ах, ты, избавительница моя! - сказала Василиса куколке. - Ты от бе-ды меня спасла.- Тебе осталось только обед состряпать, - отвечала куколка, влезая вкарман Василисы. - Состряпай с Богом, да и отдыхай на здоровье!К вечеру Василиса собрала на стол и ждет бабуягу. Начало смеркаться,мелькнул за воротами черный всадник - и совсем стемнело; только свети-лись глаза у черепов.Затрещали деревья, захрустели листья - едет бабаяга. Василиса встре-тила ее.- Все ли сделано? - спрашивает яга.- Изволь посмотреть сама, бабушка! - молвила Василиса.Баба-яга все осмотрела, подосадовала, что не за что рассердиться, исказала:- Ну, хорошо!Потом крикнула:- Верные мои слуги, сердечные други, смелите мою пшеницу!Явились три пары рук, схватили пшеницу и унесли вон из глаз. Баба-яганаелась, стала ложиться спать и опять дала приказ Василисе:- Завтра сделай ты то же, что и нынче, да сверх того возьми из закро-ма мак да очисти его от земли по зернышку, вишь, кто-то по злобе земли внего намешал!Сказала старуха, повернулась к стене и захрапела, а Василиса приня-лась кормить свою куколку. Куколка поела и сказала ей по-вчерашнему:- Молись Богу да ложись спать; утро вечера мудренее, все будет сдела-но, Василисушка!Наутро баба-яга опять уехала в ступе со двора, а Василиса с куколкойвсю работу тотчас исправили. Старуха воротилась, оглядела все и крикну-ла:- Верные мои слуги, сердечные други, выжмите из маку масло!Явились три пары рук, схватили мак и унесли из глаз. Баба-яга селаобедать; она ест, а Василиса стоит молча.- Что ж ты ничего не говоришь со мною? - сказала баба-яга. - Стоишькак немая!- Не смела, - отвечала Василиса, - а если позволишь, то мне хотелосьбы спросить тебя кой о чем.- Спрашивай; только не всякий вопрос к добру ведет: много будешьзнать, скоро состареешься!- Я хочу спросить тебя, бабушка, только о том, что видела: когда яшла к тебе, меня обогнал всадник на белом коне, сам белый и в белойодежде: кто он такой?- Это день мой ясный, - отвечала баба-яга.- Потом обогнал меня другой всадник на красном коне, сам красный ивесь в красном одет; это кто такой?- Это мое солнышко красное! - отвечала баба-яга.- А что значит черный всадник, который обогнал меня у самых твоих во-рот, бабушка?- Это ночь моя темная - все мои слуги верные!Василиса вспомнила о трех парах рук и молчала.- Что ты еще не спрашиваешь? - молвила баба-яга.- Будет с меня и этого; сама ж ты, бабушка, сказала, что много узна-ешь - состареешься.- Хорошо, - сказала баба-яга, - что ты спрашиваешь только о том, чтовидала за двором, а не во дворе! Я не люблю, чтоб у меня сор из избы вы-носили, и слишком любопытных ем! Теперь я тебя спрошу: как успеваешь тыисполнять работу, которую я задаю тебе?- Мне помогает благословение моей матери, - отвечала Василиса.- Так вот что! Убирайся же ты от меня, благословенная дочка! Не нужномне благословенных!Вытащила она Василису из горницы и вытолкала за ворота, сняла с забо-ра один череп с горящими глазами и, наткнув на палку, отдала ей и сказа-ла:- Вот тебе огонь для мачехиных дочек, возьми его; они ведь за этимтебя сюда и прислали.Бегом пустилась домой Василиса при свете черепа, который погас толькос наступлением утра, и наконец к вечеру другого дня добралась до своегодома. Подходя к воротам, она хотела было бросить череп. "Верно, дома, -думает себе, - уж больше в огне не нуждаются". Но вдруг послышался глу-хой голос из черепа:- Не бросай меня, неси к мачехе!Она взглянула на дом мачехи и, не видя ни в одном окне огонька, реши-лась идти туда с черепом. Впервые встретили ее ласково и рассказали, чтос той поры, как она ушла, у них не было в доме огня: сами высечь никакне могли, а который огонь приносили от соседей - тот погасал, как тольковходили с ним в горницу.- Авось твой огонь будет держаться! - сказала мачеха.Внесли череп в горницу; а глаза из черепа так и глядят на мачеху и еедочерей, так и жгут! Те было прятаться, но куда ни бросятся - глаза всю-ду за ними так и следят; к утру совсем сожгло их в уголь; одной Василисыне тронуло.Поутру Василиса зарыла череп в землю, заперла дом на замок, пошла вгород и попросилась на житье к одной безродной старушке; живет себе иподжидает отца. Вот как-то говорит она старушке:- Скучно мне сидеть без дела, бабушка! Сходи, купи мне льну самоголучшего; я хоть прясть буду. Старушка купила льну хорошего; Василиса се-ла за дело, работа так и горит у нее, и пряжа выходит ровная да тонкая,как волосок. Набралось пряжи много; пора бы и за тканье приниматься, датаких берд [4] не найдут, чтобы годились на Василисину пряжу; никто неберется и сделать-то. Василиса стала просить свою куколку, та и говорит:- Принеси-ка мне какое-нибудь старое бердо, да старый челнок, да ло-шадиной гривы; а я все тебе смастерю.Василиса добыла все, что надо, и легла спать, а кукла за ночь приго-товила славный стан. К концу зимы и полотно выткано, да такое тонкое,что сквозь иглу вместо нитки продеть можно.Весною полотно выбелили, и Василиса говорит старухе:- Продай, бабушка, это полотно, а деньги возьми себе.Старуха взглянула на товар и ахнула:- Нет, дитятко! Такого полотна, кроме царя, носить некому; понесу водворец.Пошла старуха к царским палатам да все мимо окон похаживает.Царь увидал и спросил:- Что тебе, старушка, надобно?- Ваше царское величество, - отвечает старуха, - я принесла диковин-ный товар; никому, окромя тебя, показать не хочу.Царь приказал впустить к себе старуху и как увидел полотно - вздиво-вался.- Что хочешь за него? - спросил царь.- Ему цены нет, царь-батюшка! Я тебе в дар его принесла.Поблагодарил царь и отпустил старуху с подарками.Стали царю из того полотна сорочки шить; вскроили, да нигде не моглинайти швеи, которая взялась бы их работать. Долго искали; наконец царьпозвал старуху и сказал:- Умела ты напрясть и соткать такое полотно, умей из него и сорочкисшить.- Не я, государь, пряла и соткала полотно, - сказала старуха, - эторабота приемыша моего - девушки.- Ну так пусть и сошьет она!Воротилась старушка домой и рассказала обо всем Василисе.- Я знала, - говорит ей Василиса, - что эта работа моих рук не мину-ет.Заперлась в свою горницу, принялась за работу; шила она не покладаючирук, и скоро дюжина сорочек была готова.Старуха понесла к царю сорочки, а Василиса умылась, причесалась, оде-лась и села под окном. Сидит себе и ждет, что будет. Видит: на двор кстарухе идет царский слуга; вошел в горницу и говорит:- Царь-государь хочет видеть искусницу, что работала ему сорочки, инаградить ее из своих царских рук. Пошла Василиса и явилась пред очицарские. Как увидел царь Василису Прекрасную, так и влюбился в нее безпамяти.- Нет, - говорит он, - красавица моя! Не расстанусь я с тобою; ты бу-дешь моей женою.Тут взял царь Василису за белые руки, посадил ее подле себя, а там исвадебку сыграли. Скоро воротился и отец Василисы, порадовался об еесудьбе и остался жить при дочери. Старушку Василиса взяла к себе, а ку-
колку по конец жизни своей всегда носила в кармане