Читать сказки и рассказы Виктора Драгунского: "Куриный бульон":

 КУРИНЫЙ БУЛЬОН

Мама принесла из магазина курицу, большую, синеватую, с длинными костлявыми ногами. На голове у курицы был большой красный гребешок. Мама повесила ее за окно и сказала: 
- Если папа придет раньше, пусть сварит. Передашь? 
Я сказал: 
- С удовольствием! 
И мама ушла в институт. А я достал акварельные краски и стал рисовать. Я хотел нарисовать белочку, как она прыгает в лесу по деревьям, и у меня сначала здорово выходило, но потом я посмотрел и увидел, что получилась вовсе не белочка, а какой-то дядька, похожий на Мойдодыра. Белкин хвост получился как его нос, а ветки на дереве как волосы, уши и шапка... Я очень удивился, как могло так получиться, и, когда пришел папа, я сказал: 
- Угадай, папа, что я нарисовал? 
Он посмотрел и задумался: 
- Пожар? 
- Ты что, папа? Ты посмотри хорошенько! 
Тогда папа посмотрел как следует и сказал: 
- Ах, извини, это, наверное, футбол... 
Я сказал: 
- Ты какой-то невнимательный! Ты, наверно, устал? 
А он: 
- Да нет, просто есть хочется. Не знаешь, что на обед? 
Я сказал: 
- Вон, за окном курица висит. Свари и съешь! 
Папа отцепил курицу от форточки и положил ее на стол. 
- Легко сказать, свари! Сварить можно. Сварить - это ерунда. Вопрос, в каком виде нам ее съесть? Из курицы можно приготовить не меньше сотни чудесных питательных блюд. Можно, например, сделать простые куриные котлетки, а можно закатить министерский шницель - с виноградом! Я про это читал! Можно сделать такую котлету на косточке - называется "киевская" - пальчики оближешь. Можно сварить курицу с лапшой, а можно придавить ее утюгом, облить чесноком и получится, как в Грузии, "цыпленок табака". Можно, наконец... 
Но я его перебил. Я сказал: 
- Ты, папа, свари что-нибудь простое, без утюгов. Что-нибудь, понимаешь, самое быстрое! 
Папа сразу согласился: 
- Верно, сынок! Нам что важно? Поесть побыстрей! Это ты ухватил самую суть. Что же можно сварить побыстрей? Ответ простой и ясный: бульон! 
Папа даже руки потер. 
Я спросил: 
- А ты бульон умеешь? 
Но папа только засмеялся. 
- А чего тут уметь? - У него даже заблестели глаза. - Бульон - это проще пареной репы: положи в воду и жди, когда сварится, вот и вся премудрость. Решено! Мы варим бульон, и очень скоро у нас будет обед из двух блюд: на первое - бульон с хлебом, на второе - курица вареная, горячая, дымящаяся. Ну-ка брось свою репинскую кисть и давай помогай! 
Я сказал: 
- А что я должен делать? 
- Вот погляди! Видишь, на курице какие-то волоски. Ты их состриги, потому что я не люблю бульон лохматый. Ты состриги эти волоски, а я пока пойду на кухню и поставлю воду кипятить! 
И он пошел на кухню. А я взял мамины ножницы и стал подстригать на курице волоски по одному. Сначала я думал, что их будет немного, но потом пригляделся и увидел, что очень много, даже чересчур. И я стал их состригать, и старался быстро стричь, как в парикмахерской, и пощелкивал ножницами по воздуху, когда переходил от волоска к волоску. 
Папа вошел в комнату, поглядел на меня и сказал: 
- С боков больше снимай, а то получится под бокс! 
Я сказал: 
- Не очень-то быстро выстригается... 
Но тут папа вдруг как хлопнет себя по лбу: 
- Господи! Ну и бестолковые же мы с тобой, Дениска! И как это я позабыл! Кончай стрижку! Ее нужно опалить на огне! Понимаешь? Так все делают. Мы ее на огне подпалим, и все волоски сгорят, и не надо будет ни стрижки, ни бритья. За мной! 
И он схватил курицу и побежал с нею на кухню. А я за ним. Мы зажгли новую горелку, потому что на одной уже стояла кастрюля с водой, и стали обжигать курицу на огне. Она здорово горела и пахла на всю квартиру паленой шерстью. Папа поворачивал ее с боку на бок и приговаривал: 
- Сейчас, сейчас! Ох и хорошая курочка! Сейчас она у нас вся обгорит и станет чистенькая и беленькая...
Но курица, наоборот, становилась какая-то черненькая, вся какая-то обугленная, и папа наконец погасил газ. 
Он сказал: 
- По-моему, она как-то неожиданно прокоптилась. Ты любишь копченую курицу? 
Я сказал: 
- Нет. Это она не прокоптилась, просто она вся в саже. Давай-ка, папа, я ее вымою. 
Он прямо обрадовался. 
- Ты молодец! - сказал он. - Ты сообразительный. Это у тебя хорошая наследственность. Ты весь в меня. Ну-ка, дружок, возьми эту трубочистовую курицу и вымой ее хорошенько под краном, а то я уже устал от этой возни. 
И он уселся на табурет. 
А я сказал: 
- Сейчас, я ее мигом! 
И я подошел к раковине и пустил воду, подставил под нее нашу курицу и стал тереть ее правой рукой изо всех сил. Курица была очень горячая и жутко грязная, и я сразу запачкал свои руки до самых локтей. Папа покачивался на табурете. 
- Вот, - сказал я, - что ты, папа, с ней наделал. Совершенно не отстирывается. Сажи очень много. 
- Пустяки, - сказал папа, - сажа только сверху. Не может же она вся состоять из сажи? Подожди-ка! 
И папа пошел в ванную и принес мне оттуда большой кусок земляничного мыла. 
- На, - сказал он, - мой как следует! Намыливай! 
И я стал намыливать эту несчастную курицу. У нее стал какой-то совсем уже дохловатый вид. Я довольно здорово ее намылил, но она очень плохо отмыливалась, с нее стекала грязь, стекала уже, наверно, с полчаса, но чище она не становилась. 
Я сказал: 
- Этот проклятый петух только размазывается от мыла. 
Тогда папа сказал: 
- Вот щетка! Возьми-ка, потри ее хорошенько! Сначала спинку, а уж потом все остальное. 
Я стал тереть. Я тер изо всех сил, в некоторых местах даже протирал кожу. Но мне все равно было очень трудно, потому что курица вдруг словно оживела и начала вертеться у меня в руках, скользить и каждую секунду норовила выскочить. А папа все не сходил со своей табуретки и все командовал: 
- Крепче три! Ловчее! Держи за крылья! Эх, ты! Да ты, я вижу, совсем не умеешь мыть курицу. 
Я тогда сказал: 
- Пап, ты попробуй сам! 
И я протянул ему курицу. Но он не успел ее взять, как вдруг она выпрыгнула у меня из рук и ускакала под самый дальний шкафчик. Но папа не растерялся. Он сказал: 
- Подай швабру! 
И когда я подал, папа стал шваброй выгребать ее из-под шкафа. Он сначала оттуда выгреб старую мышеловку, потом моего прошлогоднего оловянного солдатика, и я ужасно обрадовался, ведь я думал, что совсем потерял его, а он тут как тут, мой дорогой. 
Потом папа вытащил, наконец, курицу. Она была вся в пыли. А папа был весь красный. Но он ухватил ее за лапку и поволок опять под кран. Он сказал: 
- Ну, теперь держись. Синяя птица. 
И он довольно чисто ее прополоскал и положил в кастрюлю. В это время пришла мама. Она сказала: 
- Что тут у вас за разгром? 
А папа вздохнул и сказал: 
- Курицу варим. 
Мама сказала: 
- Давно? 
- Только сейчас окунули, - сказал папа. 
Мама сняла с кастрюльки крышку. 
- Солили? - спросила она. 
- Потом, - сказал папа, - когда сварится. 
Но мама понюхала кастрюльку. 
- Потрошили? - сказала она. 
- Потом, - сказал папа, - когда сварится. 
Мама вздохнула и вынула курицу из кастрюльки. Она сказала: 
- Дениска, принеси мне фартук, пожалуйста. Придется все за вас доделывать, горе-повара. 
А я побежал в комнату, взял фартук и захватил со стола свою картинку. Я отдал маме фартук и спросил ее: 
- Ну-ка, что я нарисовал? Угадай, мама! 
Мама посмотрела и сказала: 
- Швейная машинка? Да?