Читать сказки и рассказы Виктора Драгунского: "Мотогонки по отвесной стене":

 МОТОГОНКИ ПО ОТВЕСНОЙ СТЕНЕ

Еще когда я был маленький, мне подарили трехколесный велосипед. И я на нем выучился ездить. Сразу сел и поехал, нисколько не боясь, как будто я всю жизнь ездил на велосипедах. 
Мама сказала: 
- Смотри, какой он способный к спорту. 
А папа сказал: 
- Сидит довольно обезьяновато... 
А я здорово научился ездить и довольно скоро стал делать на велосипеде разные штуки, как веселые артисты в цирке. Например, я ездил задом наперед или лежа на седле и вертя педали какой угодно рукой - хочешь правой, хочешь левой; 
ездил боком, растопыря ноги; 
ездил, сидя на руле, а то зажмурясь и без рук; 
ездил со стаканом воды в руке. Словом, наловчился по-всякому. 
А потом дядя Женя отвернул у моего велосипеда одно колесо, и он стал двухколесным, и я опять очень быстро все заучил. И ребята во дворе стали меня называть "чемпионом мира и его окрестностей". 
И так я катался на своем велосипеде до тех пор, пока колени у меня не стали во время езды подниматься выше руля. Тогда я догадался, что я уже вырос из этого велосипеда, и стал думать, когда же папа купит мне настоящую машину "Школьник". 
И вот однажды к нам во двор въезжает велосипед. И дяденька, который на нем сидит, не крутит ногами, а велосипед трещит себе под ним, как стрекоза, и едет сам. Я ужасно удивился. Я никогда не видел, чтобы велосипед ехал сам. Мотоцикл - это другое дело, автомобиль - тоже, ракета - ясно, а велосипед? Сам? 
Я просто глазам своим не поверил. 
А этот дяденька, что на велосипеде, подъехал к Мишкиному парадному и остановился. И он оказался совсем не дяденькой, а молодым парнем. Потом он поставил велосипед около трубы и ушел. А я остался тут же с разинутым ртом. Вдруг выходит Мишка. 
Он говорит: 
- Ну? Чего уставился? 
Я говорю: 
- Сам едет, понял? 
Мишка говорит: 
- Это нашего племянника Федьки машина. Велосипед с мотором. Федька к нам приехал по делу - чай пить. 
Я спрашиваю: 
- А трудно такой машиной управлять? 
- Ерунда на постном масле, - говорит Мишка. - Она заводится с пол-оборота. Один раз нажмешь на педаль, и готово - можешь ехать. А бензину в ней на сто километров. А скорость двадцать километров за полчаса. 
- Ого! Вот это да! - говорю я. - Вот это машина! На такой покататься бы! 
Тут Мишка покачал головой: 
- Влетит. Федька убьет. Голову оторвет! 
- Да. Опасно, - говорю я. 
Но Мишка огляделся по сторонам и вдруг заявляет: 
- Во дворе никого нет, а ты все-таки "чемпион мира". Садись! Я помогу разогнать машину, а ты один разок толкни педаль, и все пойдет как по маслу. Объедешь вокруг садика два-три круга, и мы тихонечко поставим машину на место. Федька у нас чай подолгу пьет. По три стакана дует. Давай! 
- Давай! - сказал я. 
И Мишка стал держать велосипед, а я на него взгромоздился. Одна нога действительно доставала самым носком до края педали, зато другая висела в воздухе, как макаронина. Я этой макарониной отпихнулся от трубы, а Мишка побежал рядом и кричит: 
- Жми педаль, жми давай! 
Я постарался, съехал чуть набок с седла да как нажму на педаль. Мишка чем-то щелкнул на руле... И вдруг машина затрещала, и я поехал! 
Я поехал! Сам! На педали не жму - не достаю, а только еду, соблюдаю равновесие! 
Это было чудесно! Ветерок засвистел у меня в ушах, все вокруг понеслось быстро-быстро по кругу: столбик, ворота, скамеечка, грибы от дождя, песочник, качели, домоуправление, и опять столбик, ворота, скамеечка, грибы от дождя, песочник, качели, домоуправление, и опять столбик, и все сначала, и я ехал, вцепившись в руль, а Мишка все бежал за мной, но на третьем круге он крикнул: 
- Я устал! - и прислонился к столбику. 
А я поехал один, и мне было очень весело, и я все ездил и воображал, что участвую в мотогонках по отвесной стене. Я видел, в парке культуры так мчалась отважная артистка... 
И столбик, и Мишка, и качели, и домоуправление - все мелькало передо мной довольно долго, и все было очень хорошо, только ногу, которая висела, как макаронина, стали немножко колоть мурашки... И еще мне вдруг стало как-то не по себе, и ладони сразу стали мокрыми, и очень захотелось остановиться. 
Я доехал до Мишки и крикнул: 
- Хватит! Останавливай! 
Мишка побежал за мной и кричит: 
- Что? Говори громче! 
Я кричу: 
- Ты что, оглох, что ли? 
Но Мишка уже отстал. Тогда я проехал еще круг и закричал: 
- Останови машину, Мишка! 
Тогда он схватился за руль, машину качнуло, он упал, а я опять поехал дальше. Гляжу, он снова встречает меня у столбика и орет: 
- Тормоз! Тормоз! 
Я промчался мимо него и стал искать этот тормоз. Но ведь я же не знал, где он! Я стал крутить разные винтики и что-то нажимать на руле. Куда там! Никакого толку. Машина трещит себе как ни в чем не бывало, а у меня в макаронную ногу уже тысячи иголок впиваются! 
Я кричу: 
- Мишка, а где этот тормоз? 
А он: 
- Я забыл! 
А я: 
- Ты вспомни! 
- Ладно, вспомню, ты пока покрутись еще немножко! 
- Ты скорей вспоминай, Мишка! - опять кричу я. 
И проехал дальше, и чувствую, что мне уже совсем не по себе, тошно как-то. А на следующем кругу Мишка снова кричит: 
- Не могу вспомнить! Ты лучше попробуй спрыгни! 
А я ему: 
- Меня тошнит! 
Если бы я знал, что так получится, ни за что бы не стал кататься, лучше пешком ходить, честное слово! 
А тут опять впереди Мишка кричит: 
- Надо достать матрац, на котором спят! Чтоб ты в него врезался и остановился! Ты на чем спишь? 
Я кричу: 
- На раскладушке! 
А Мишка: 
- Тогда езди, пока бензин не кончится! 
Я чуть не переехал его за это. "Пока бензин не кончится"... Это, может быть, еще две недели так носиться вокруг садика, а у нас на вторник билеты в кукольный театр. И ногу колет! Я кричу этому дуралею: 
- Сбегай за вашим Федькой! 
- Он чай пьет! - кричит Мишка. 
- Потом допьет! - ору я. 
А он не дослышал и соглашается со мной: 
- Убьет! Обязательно убьет! 
И опять все завертелось передо мной: столбик, ворота, скамеечка, качели, домоуправление. Потом наоборот: домоуправление, качели, скамеечка, столбик, а потом пошло вперемешку: домик, столбоуправление, грибеечка... И я понял, что дело плохо. 
Но в это время кто-то сильно схватил машину, она перестала трещать, и меня довольно крепко хлопнули по затылку. Я сообразил, что это Мишкин Федька наконец почайпил. И я тут же кинулся бежать, но не смог, потому что макаронная нога вонзилась в меня, как кинжал. Но я все-таки не растерялся и ускакал от Федьки на одной ноге. 
И он не стал догонять меня. 
А я на него не рассердился за подзатыльник. Потому что без него я, наверно, кружил бы по двору до сих пор.