Владимир Карпович ЖЕЛЕЗНИКОВ
   Космонавт
   Рассказ
   В своих произведениях известный детский писатель рассказывает о жизни современных мальчишек и девчонок, о сложных жизненных ситуациях, в которые попадают герои, о том, как важно для людей взаимопонимание.
   Новенький сидел на последней парте. Его нельзя было не заметить: у него были ярко-рыжие волосы.
   - У нас новичок, - сказал Лёвушкин.
   - Откуда ты приехал? - спросил я.
   - Наш дом снесли. И мы получили новую квартиру.
   - Твоя фамилия?
   - Княжин.
   - А как ты занимался по физике?
   - Это мой любимый предмет.
   Всё-таки он был очень рыжий, и я невольно смотрел на его волосы и не видел лица.
   Я начал объяснять новые формулы. Каждый раз, когда я поворачивался к доске, чтобы написать формулу или нарисовать чертёж, Лёвушкин шептал и хихикал за моей спиной.
   - Не мешай слушать, - донёсся до меня голос Княжина.
   Я оглянулся: у Лёвушкина был такой растерянный вид, точно он хлебнул горячего чаю, сильно обжёгся и не знал, то ли выплюнуть этот чай, то ли проглотить.
   - Княжин, - сказал я, - подойди к доске и реши задачу по новой формуле.
   Он быстро решил задачу и чётко, без запинки, всё объяснил. Мне понравилось, как он отвечал. Многие ребята в классе говорили лишние слова, а Княжин нет.
   После звонка, когда я выходил из класса, то услыхал голос Лёвушкина:
   - Видали, какой? Я ему мешаю. Первый день - и уже наводит свои порядки. Академик Фок!* Пошевельнуться нельзя. Рыжий, да ещё подлиза.
   _______________
   * А к а д е м и к Ф о к - знаменитый советский учёный-физик, лауреат Ленинской премии.
   - Я и сам знаю, что рыжий, - спокойно ответил Княжин. - А ты дурак, раз дразнишься. Это совершенно точно.
   Через неделю я увидал у старшей вожатой списки ребят, записавшихся в разные кружки. В физический кружок первым записался Княжин. "Хорошо, подумал я. - Княжин - парень что надо".
   Я полистал списки других кружков и в каждом наталкивался на фамилию Княжина. И в зоологическом, и в математическом, и в спортивном. Только в кружок по пению он не записался.
   На перемене я окликнул Княжина.
   - Зачем ты записался во все кружки? - спросил я. - По-моему, это несколько легкомысленно.
   - Мне надо, - ответил он.
   - Может быть, ты не знаешь, что увлекает тебя больше всего?
   - Нет, я знаю, - упрямо ответил он. - Но мне надо. Это моя тайна.
   - Тайна это или не тайна, - сказал я, - но на занятия физического кружка можешь не приходить. Если ты будешь работать в зоологическом, математическом и спортивном кружках, то на физику у тебя не останется времени.
   Княжин очень расстроился и даже побледнел. Я пожалел, что так резко с ним разговаривал: всё-таки он ещё мальчик.
   - Я должен всё знать, я должен быть незаменимым, - сказал он. - Я буду пилотом космического корабля. Я никому этого не говорил, но вы меня заставили.
   - А-а! - протянул я. И впервые посмотрел ему прямо в лицо. Под рыжим чубом у него было выпуклый лоб, а глаза были голубые и отчаянные.
   "Этот долетит, - подумал я, - этот долетит!" Я вспомнил, как во время войны прыгал с парашютом и как это страшно, когда прыгаешь в пустоту. Посмотришь на далёкую землю, на деревья, похожие всего лишь на бугорки мха, на реки с дождевой ручеёк, и хочешь ты этого или не хочешь, а подумаешь: "Вдруг парашют не откроется?" И тогда земля делается не желанной, а страшной. "А ведь тем, кто полетит в космос, будет ещё страшней. Но этот всё равно полетит".
   - Тогда я не возражаю, раз такое дело, - сказал я.
   - Спасибо, - ответил Княжин.
   За три месяца он не пропустил ни одного занятия физического кружка. А потом вдруг перестал ходить. И на уроках он был рассеянным и даже похудел.
   - Княжин, - спросил я, - почему ты бросил кружок? Не успеваешь?
   Он поднял на меня глаза. Это были глаза другого человека. Они были не отчаянные, а печальные и потеряли голубой цвет.
   - Я ещё буду ходить, - ответил он.
   Лёвушкин мне сказал (он подружился с Княжиным):
   - У него большая неприятность. Рассказать не могу, но большая неприятность.
   Я решил поговорить с Княжиным на днях, но случай свёл нас в этот же вечер. Я стоял в книжном магазине у прилавка и вдруг услыхал позади себя знакомый голос:
   - Есть что-нибудь новенькое?
   - Мальчик, - ответила девушка-продавщица, - не может быть каждый день что-нибудь новенькое. Ты заходил бы раза два в неделю.
   Я оглянулся. Передо мной стоял Княжин, но что-то незнакомое было в выражении его лица. Я сразу не догадался, а потом понял: у него на носу красовались очки. Маленькие, ребячьи, очки в белой металлической оправе.
   Минуту мы стояли молча. Княжин стал пунцово-красным, у него покраснели щёки, уши и даже нос.
   - А, Княжин, - сказал я.
   Больше я не успел ничего добавить - он пустился наутёк.
   Я бросился за ним.
   - Княжин! - крикнул я. - Княжин, постой!
   Какой-то мужчина посмотрел на меня, а женщина крикнула:
   - Держи мальчишку!
   Тогда Княжин остановился. Он не смотрел на меня, снял очки и низко опустил голову.
   - И тебе не стыдно? Мало ли людей носят очки и совсем не стыдятся этого. Прости меня, но, по-моему, это глупо.
   Он промолчал.
   - Убегать из-за такой ерунды. А Лёвушкин говорил: "У Княжина большие неприятности". Чепуха!
   Тогда он поднял голову и тихо сказал:
   - А ведь меня теперь в лётчики не возьмут, я узнавал - близоруких не берут, и космические корабли мне не водить. Я эти очки ненавижу.
   Ах, вот в чём дело! Вот почему он такой несчастный и похудевший. Разлетелась в куски его первая мечта, и он страдал. Один, втихомолку.
   - Зря ты так мучаешься, - сказал я наконец. - Полетишь на космическом корабле астрономом, инженером или врачом.
   - Значит, вы думаете, я всё же могу надеяться? Могу? - Он ухватился за мои слова с радостью. - Как же я сам не сообразил? Просто дурак, это совершенно точно.
   Он был такой счастливый! А я подумал: "Хорошо, когда у человека ясная цель в жизни и всё впереди".