Читать сказки и рассказы Виталия Бианки: "Как я хотел зайцу соли на хвост насыпать":
Когда я был маленький, я думал: вот бы попасть в такую страну, чтобы ни
птицы, ни звери меня не боялись. Бежит, например, заяц. Я ему кричу: "Зайка,
зайка!" Он и остановится. А я его поглажу - ну, беги дальше!
А если волк... Ну, так я крикну: "Уходи, уходи прочь!" И он - во все
лопатки. И чтоб к птице можно было подойти и разглядеть ее.
А то чижика какого-нибудь иначе как за двадцать шагов, да еще сквозь
ветки, и не подсмотришь - не подпустит. Чего там чижика, когда кошку чужую
на лестнице не погладишь: она сразу спину дугой, хвост трубой - прыск,
прыск! - и на чердак... А по лесу идешь, так будто и никакие звери там и не
живут, - все от тебя прячутся и притихнут. Один раз белку видел - и то
только хвост. Может, и не белкин.
Я больших спрашивал, - есть ли такие места где-нибудь, чтоб звери к
себе подпускали? А большие только смеялись и глупости говорили: "На вот,
возьми соли, насыпь зайцу на хвост, тогда он тебя и подпустит".
И так было обидно! Я вырос, а обиды не забыл, но уж надежды подманить
зайца у меня, конечно, не осталось. Я уже моряком стал, пароходным
механиком. Попал как-то на китобойный корабль.
Киты, конечно, от нас удирали полным ходом. И было отчего: мы их из
пушки били. Ядром. А впереди ядра приделана пика: называется гарпун. А от
пики идет к пароходу веревка.
Но я смотреть на это не любил. Да и смотреть не на что было: сверху
небо, внизу вода, а по воде лед. Мы все время плавали в холодных странах.
Раз поднялась буря. Нас куда-то понесло. Я все у машины сидел и не
спрашивал, где это мы плывем.
Вдруг как-то слышу - наверху все кричат:
- Земля! Трава, зеленая трава!
Я не поверил и выскочил на палубу. Смотрю, верно: берег, на нем зеленая
трава, горы, на небе солнышко. Всем стало очень весело. Даже петь начали.
Капитан остановил пароход, и все стали проситься на траву погулять.
Мы выехали на лодке на берег - и давай бегать по траве. Я ушел совсем
далеко за холмы, а когда устал, лег посреди луга.
Вдруг смотрю - что такое? Беленькое что-то. Я привстал. Смотрю: зайчик.
Весь белый, настоящий зайчик.
"Смешно! - подумал я. - Зеленая трава, а заяц белый. У нас зайцы серые
летом бывают".
Я боялся шевелиться, чтобы не спугнуть зайца.
Гляжу: и другой выскочил. А вот их уже три. Фу ты! Уже десяток!
Я устал неподвижно сидеть и шевельнулся. Зайцы посмотрели на меня и
поскакали, да не от меня, а ко мне!
Что за чудо: обступили - их уже с сотню было вокруг меня - и
разглядывают: что я за диковинный зверь такой?
Я двигался как хотел. Даже папиросу закурил. Зайцы на задние лапки
становились, чтоб меня лучше разглядеть.
Мне так весело и смешно стало, что я начал с зайцами говорить:
- Ах вы, шельмы! Да в самом ли это деле? Да неужто это бывает, чтобы
зайцы не боялись? А вот я вас сейчас напугаю!
Зайцы только посматривают, ушками потряхивают.
- Да я вас из ружья сейчас!
Нарочно я: ружья-то у меня никакого не было.
Я как хлопну в ладоши, да как крикну: "Пиф! паф!"
Зайцы подскочили. Наверно, удивились. Вот чудак какой! Но никто не
побежал, а просто травку стали щипать - тут же, рядом со мной.
Теперь вот, если б была соль, можно б каждому на хвост насыпать.
Тут я хватился: на пароход, пожалуй, пора.
- Ну, - говорю, - прощайте, храбрые зайчишки!
И зашагал.
Смотрел только, чтобы на зайцев не наступить.
А куда идти? Где пароход? В какой стороне? Совсем забыл!
Впереди были горы. Дай, думаю, залезу на гору: с высоты будет видно,
где море. Оттуда сразу к морю и пойду. А на море - пароход.
Стал взбираться на гору. Вдруг смотрю: что такое - коровьи следы?
Да сколько! Да это целое стадо шло!
"Ага! - подумал я. - Коли тут стадо, - значит, есть и пастух. Значит,
здесь люди живут. Вот я пастуха и расспрошу, почему у них зайцы такие
храбрые".
А следы коровьи все уже да уже. Вот уж, видно, гуськом шли и дорожку
протоптали, и дорожка ведет на кручу. Да так круто, что я уж стал на
четвереньках царапаться. А сам думаю: мне здесь через силу, а как же коровам
тут лазать? Удивительные какие коровы! Здесь только козам скакать.
И вот уж я долез до самого верха: вниз глянуть страшно. И вот передо
мной камень; прямо не знаю, как влезть.
Я уцепился руками, поддал ногами и выскочил животом на камень.
Вот бы передохнуть!
Какое тут передохнуть! В десяти шагах от меня стоит большой, рогатый
зверь, весь лохматый, шерсть до полу и на ногах острые копыта. И прямо на
меня глядит.
Поглядел немного и пошел на меня.
Я подумал: "Назад надо!"
Да куда там назад: если мне с этого камня под кручу прыгать, так я
покачусь вниз, как камешек, и останутся от меня одни "дребезги". Туда вниз
посмотреть - и то голова кружится.
А спереди - этот рогатый. Сейчас как боднет!..
У меня душа в пятки ушла. Закрыл я глаза со страху: будь что будет!
И вот с закрытыми глазами слышу: зверь ко мне подходит. Вот совсем
подошел.
Слышу, как жарко дышит.
Я не выдержал, один глаз приоткрыл, а мы с ним - нос к носу!
Он воздух ноздрей потянул, фыркнул в бок. Повернулся и... потихоньку
пошел назад.
Я дух перевел: не хочет, значит, меня бодать! Раздумал.
Я встал на ноги. И вот что я увидел: целое стадо таких зверей, штук
двадцать, паслось тут на горе. Каждый из них, если б захотел, мог меня
забодать и растоптать. Но, видно, никто из них не собирался на меня
нападать.
Я вдруг вспомнил, что видел таких на картинке, даже вспомнил, как
назывались. Называется этот зверь - овцебык.
Я огляделся - и там, за быками, увидел море. Подумал: "Ничего, пока они
меня не трогают, я, может быть, угляжу спуск и пойду вокруг горы".
Спуска я никакого не нашел и тут услышал гудок нашего парохода. Это
значит: хватились меня, зовут. А меня-то нет, и никто не знает, что я на
этой горе. Людей тут нет. Пропаду!
Мне оставалось одно - идти прямо на быков. Эх, была не была! Распугаю.
А самому - во как страшно!
Я заорал не своим голосом. Завертел руками, как мельница, и ногами
затопал.
Быки все на меня оглянулись, своих телят и маток затолкали в середину,
сами вокруг стали и рога вперед выставили.
Я сразу присмирел и даже на землю сел. А быки постояли-постояли, -
видят, что я ничего не делаю, и опять взялись траву щипать.
А пароход гудит, гудит!
Я чуть не заплакал. Я снял фуражку и стал быкам говорить - никого не
было, так что не стыдно.
Я сказал:
- Вы знаете, честное слово, мне просто на пароход надо! Я никому ничего
не сделаю. Только, пожалуйста, пожалуйста, не бодайте меня, не кусайте
меня!.. Я только пройду, честное слово!
Быки посмотрели, как я говорю, и ничего.
Я пошел. Прямо на стадо. Все приговаривал сначала:
- Миленькие, я, честное слово, только так... Я на пароход.
Одного даже слегка погладил.
Потом пришлось протолкнуться между двумя. Тут уж я посмелей:
- Дорогу-то дайте же, в самом деле! А то стали - ни пройти ни проехать!
Дальше смотрю: один лег как раз у меня на пути.
Я уж крикнул:
- А ну, вставай!
Лежит, проклятый, и ухом не ведет.
- Да вставай ты!
Я вплотную подошел и ткнул ему под брюхо ногой.
Ух, шерсть какая на них большая: сапог так и ушел, как в сено!
А бык ничего: только мыкнул, не спеша встал на колени, как домашняя
корова, поднялся и отошел нехотя вбок. Я его еще ладошкой подтолкнул.
Я прошел через стадо. Спустился с горы и побежал по долинке - скорей к
морю! Пароход уже гудел тревожно.
Я бежал со всех ног. Все думал, какие это быки на вид только страшные,
мохнатые. А если их выстричь, как овцу, окажется легкая зверюшка, вроде
козы. Понятно, что они на такие кручи царапаются: копытца-то у них острые.
Вдруг смотрю: что такое? Две собаки.
Нет, какие там собаки, - волки! Чистейшие полярные волки. Этих-то я уж
знаю. Не раз с парохода видел.
И бегут прямо на меня. Нюхают землю, меня не видят.
Ветер дул от них, и моего человеческого духа на них не несло. Они меня
не чуяли и бежали, глядя в землю.
Я встал как вкопанный: авось не заметят, пробегут мимо.
А они все ближе да ближе.
И тут, понимаете, что случилось: мушка, паршивенькая маленькая мушка
села мне на нос.
Я рукой боюсь шевельнуть: где тут до мухи, когда волки сейчас съедят? А
она, дрянь, на свободе расхаживает да мне в нос.
И вот что тут случилось.
Защекотало, защекотало у меня в носу, я как чихну - ап-чхи! Во весь
дух.
Волки стали. На миг глянули на меня... Да как бросятся наутек. Только я
их и видел.
Я припустил вперед и скоро прибежал к морю. В лодке уж меня ждали, и
пароход ругался - гудками, конечно.
На пароходе я спросил капитана:
- Какая это земля?..
- Восточный берег Гренландии, - ответил капитан.
- Ну, ладно, - сказал я. - Но что же это за страна такая? Ведь здесь
все шиворот-навыворот: зайцы сами тебе чуть за пазуху не скачут, диких быков
- хоть поленом гоняй, а волки от человеческого чиху, как от пушки,
врассыпную!
И про себя подумал: "Совсем как мне маленькому хотелось, чтобы соль на
хвост сыпать".
Капитан улыбнулся.
- А это, - сказал он, - это вот почему. Людей тут нет. И не было. Зайцы
и овцебыки совсем с человеком не знакомы. И поэтому не боятся его.
- А волки почему же боятся? - спросил я.
- А волки пришли сюда недавно. По льду перешли из Америки. И они
отлично помнят, что такое человек. И что за инструмент у него - ружье. Им и
неохота связываться с человеком.
Вот что сказал мне капитан. И я думаю, что это правда.