Читать сказки и рассказы Виталия Бианки: "Птичий год":
ПТИЧИЙ ГОД. – ВЕСНА
Прилёт, пролёт, отлёт
Весну открывают птицы. Но велика наша Родина, и в разных её краях открывают весну разные птицы: под Москвой, Ленинградом, на Украине первым прилетает белоносый грач, на севере – серая ворона, в Сибири – галка.
Чуть появятся первые проталинки, уже тут как тут чибис, скворец и жаворонок. А растопит солнце лёд на реках, – глядь, на полыньях уже сидят утки, по берегам суетятся белые трясогузки, в небе звонко, торжественно трубят лебеди, гогочут гуси, вьются над водой чайки.
Шумными стаями перелётных наполняются воды, леса, степи. Одни птицы остаются здесь – эти здесь и сами родились, здесь будут и детей выводить. Другие летят дальше на север: это пролётные, они там родились и гнездятся. И в это же время идёт отлёт от нас: подорожники, чечётки, чижи, снегири, свиристели, белая полярная сова. Только на зиму к нам прилетали. Теперь спешат домой, на север, там тоже потеплело, опять можно жить. Даже вороны, которые были у нас зимой, не наши вороны, а северные. Они отлетают, с юга прилетают наши.
Но мы этого даже и не замечаем, потому что весь год все наши вороны серы.
Прилёт идёт не как попало, а в строгом порядке: первыми к нам весной прилетают те птицы, что улетали от нас последними осенью; последними – те, что улетали первыми.
Птички, которые собирают на земле зёрна или клюют почки – зяблики, щеглы, коноплянки, прилетают раньше. Мухоловки, горихвостки, ласточки, козодои, стрижи ждут, когда вылетят мухи, комары, бабочки.
Всем в глаза бросилась бы на голой земле, в голом лесу золотая иволга, жёлтая трясогузка, яркие разноцветные щурки, сизоворонка, чеканчики, если бы они явились, когда ещё у нас ни травы на земле, ни листьев на деревьях. Они прилетят, когда солнечные зайчики заиграют в траве и листве, когда яркий свет сделает их яркое цветное оперение не таким заметным.
И воздушные дороги у разных перелётных разные. Одни стаи тянут из года в год, из поколения в поколение вдоль морских берегов, другие – над реками, третьи – по лесам, полям и перелескам. Тянут из года в год одинаково, как по ниточке, и ни одна стая даже ночью не собьётся со своего пути, разве только попадёт в густой туман или бурей занесёт её в сторону.
Выстраиваются птицы в пути по-разному. Треугольником строятся на полёте журавли.
Некоторые кулики летят редкой цепочкой, гуси вытягиваются длинной вожжой. А лесные мелкие птахи – просто кучкой, а в кучке то и дело все меняются местами.
А что в это время делают те птицы, которые и не улетали от нас на зиму?
Ворон, сорока, сойка, воробей, рябчик, тетерев, глухарь, филин и многие другие давно уже встретили весну, радуются ей, кто как может.
Куропатки, синицы, чижи жили зимой дружными стаями, а пришла весна – и дружба врозь: живут парочками, а тетерева и глухари даже поодиночке: каждая самочка отдельно и каждый самец сам по себе.
ПТИЧИЙ ГОД. – ВЕСНА
Песни, пляски, игры
Весной птицам настаёт время петь. И они поют до половины лета, пока не вырастут их птенцы.
Кто не умеет петь – кричит.
Сильноголосые журавли курлыкают по зорям так громко, что их слышно за несколько километров. Лебеди, пролетая в поднебесье, трубят оттуда, будто в большие звонкие трубы. Страшно ухает в ночи филин, и жутко, нечеловеческим голосом хохочут большие совы-неясыти, а маленькая совка-сплюшка выговаривает нежным голосом: «Сплю! Сплю!..» Лесной голубь – витютень – густо воркует! «На дубу-у сижу, витютень! На дубу-у сижу, витютень!» – и вдруг взовьётся, как в ладоши, звонко захлопает крыльями.
Громкие звуки умудряются издавать даже те птицы, у которых голос ослаб и непевуч, даже совсем безголосые.
Аист резко трещит двумя половинками своего длинного клюва – как трещотка трещит. Дятел носом об сухой сук звонко выбивает барабанную дробь. Рыжая выпь ткнёт нос в воду, дунет в него – получается у неё громкий рёв. А бекас, залетев в высоту, мчится оттуда вниз головой, и ветер играет перышками его хвоста, и слышится будто барашек блеет в вышине.
Некоторые птицы пляшут.
Весь раздувшись как индюк, хвост поставив торчком и распушив усы, важно расхаживает вокруг своей самки тяжёлый дрофич – и вдруг начнёт семенить, семенить ногами, приплясывать, кружиться на месте и подпрыгивать: хоть неуклюжий, а танец. Пляшут, собравшись в круг, долгоногие журавли – выкидывают пресмешные коленца. Пляшут в воздухе сокола: то взмоют под облака, то падают вниз, перекувыркиваются через голову.
И общие игры есть у птиц.
Соберутся у воды кулички-турухтаны. Все с пышными цветными воротниками из перьев. Двух одинаковых не увидишь: чёрный, жёлтый, рыжий, коричневый, пёстрый – у каждого свой цвет. И вот начинают: угрожая клювами, наступают друг на друга, как щитами, прикрываются воротниками, пригибаются к земле, кружатся, подскакивают, отскакивают, перескакивают друг через друга. Издали подумаешь – тут сошлись на битву большие яркие цветы. Но грозная битва не страшна: дерутся нарочно, это только игра. Клювики-то у турухтанов мягковаты: ударишь – они и погнутся.
Другое дело – тетерева-косачи. Их тока на лесных полянках – настоящие бои. Звонко бормочут, сердито чуфыкают, пружат упругие крылья. Нос к носу, голова к земле, красные брови налились кровью. И вдруг оба разом подскочат, грудью ударяются в воздухе, бьют друг друга крыльями, крепкими клювами, – пух летит, перья, кровь брызжет. Нередко сильно покалеченным улетает побеждённый с поля битвы. Птицы-самочки ни в боях, ни в играх, ни в плясках не участвуют. Они и не поют.
У них другие заботы.
ПТИЧИЙ ГОД. – ЛЕТО
Гнёзда
Три главных, три самых важных заботы летом у птиц-самочек. В этом деле помогают им и самцы.
Первая забота – гнездо свить для детей.
Не легко без рук, без топорёнка построить избёнку. А вот мастерят ведь птицы так, что диву даёшься.
Лёгкой колыбелькой висит в воздухе гнездо иволги. Оно подвешено к ветке-вилке, и вплетены в него лоскуточки берёзовой кожуры.
Уютное гнёздышко синицы-ремеза – как рукавичка из травяного пуха. Шариком – гнёзда подкоренника, зяблика, щегла, чижа. А у пеночки-веснички – шалашик на земле, вход сбоку.
Лучшие мастера-строители – певчие птицы. Они завивают свои гнёзда из травинок, соломы, стеблей, листьев, мхов, лишайников, а внутри устилают перьями, конским волосом, шерстинками – для тепла и мягкости. Самец таскает материал, а строит самочка.
Но утка делает гнёзда одна, без селезня, и всякая кура – без петуха.
Певчий дрозд обмазывает гнездо изнутри древесной трухой, смешанной с его клейкой слюнкой; оно и крепко и мягко. А славка-черноголовка скрепляет травинки паутиной.
Ласточки городская и деревенская лепят домики свои из мягкой земли, длинноногий краснокрыл-фламинго собирает в кучу прибрежный ил да тину.
Собственным носом дятлы долбят деревья, выдалбливают в них дупла. Береговушки-ласточки, красные утки, зимородок роют в берегах глубокие норки. Береговушки устраивают там подстилочку из соломы и перьев, утки – из своего пуха, а зимородок-из тонких рыбьих косточек.
Сорока строит гнездо с крышей из сучьев, а лоток делает в нём из глины. Такие же гнёзда, только без крыши, делают себе ворон, грачи и вороны, а лесной голубь-витютень-только немного прутиков укрепит на ветках, и всё. У витютня уж не дом, а один только пол, да и тот дырявый: яйца сквозь него просвечивают.
Многие птицы сами себе не устраивают гнёзд, а кладут яйца в дятловые старые дупла, в расщелины скал, в разные укромные местечки. Хищники – сокола, ястреба – те часто просто отбивают гнёзда у ворон и других птиц.
А есть и такие, что обходятся совсем без гнёзд.
Кулики кладут яйца в маленькие песчаные лунки, козодой-полуночник – на землю, а кайра даже прямо на скалу.
Всякая птица старается устроить себе гнездо посохраннее от злых глаз. Кто не умеет спрятать его, маскирует гнездо под то место, где его строит.
Некоторые устраивают себе гнёзда рядом друг с другом целыми обществами, или, как говорят, колониями. Колониями гнездятся в садах и рощах дрозды-рябинники; на песчаных отмелях и островах или на плавнях, на полёгшем камыше – чайки, пеликаны, крачки; в крутых обрывах – ласточки-береговушки; цапли – на деревьях.
Хищные птицы замечают, конечно, эти гнёзда издали. Но кто отважится к ним приблизиться? Если и сунется, – не обрадуется. Стоит одной птице поднять тревогу – все колонисты мигом встают на защиту своих гнёзд, и тут уж налетчику только поскорей унести ноги.
На птичьих базарах, в обрывах соединяются в колонии даже разные птицы.
Недаром и воробей, бывает, совьёт себе гнёздышко в огромном гнезде орла. Орёл на такого малыша и внимания не обращает: воробей для него не добыча. А попробуй-ка хоть кошка сунься к воробьиному гнёздышку! Придётся ей дело иметь с орлом. А с ним кошке не тягаться: мигом разорвёт.
ПТИЧИЙ ГОД. – ЛЕТО
Яйца
Вторая птичья забота: яйца снести и высидеть птенцов.
Как только гнездо готово, начинает самочка класть яйца. Разное число их кладут разные птицы. У грифов одно яйцо, у орлов – два. У певчих птиц от четырёх до семнадцати яичек; у серой куропатки – до двадцати четырёх.
В день большинство самок несёт по одному яйцу, и пока не закончит кладки, высиживать не сядет. А села, тогда уж сиди, не слезай, а то яйца остынут и птенчики в них замрут.
Хорошо у певчих птиц: мать сидит, парит яйца, а отец носит ей еду. Захочет мать прогуляться, отец на её место сядет. Но как же быть тем птицам, у которых мать одна ведёт всё гнездовое хозяйство, одна о детях заботится, а отец в это время неизвестно где летает?
Как быть, скажем, уткам? Уточка высиживает дней двадцать и больше. Ведь не может она так долго голодом сидеть.
Уточка делает так: сидит, сидит, а как проголодается, сойдёт с гнезда, яйца прикроет тем пухом, что выщипала у себя с брюшка и груди и всё гнездо обложила, и летит наспех похватать корма.
Под тёплым пуховым одеяльцем долго не стынут яйца – вот и хорошо. А ещё хорошо, что под ним никто не заметит яиц. Утиные яйца белые, их далеко видно, если гнездо на земле. А любителей поживиться свежими птичьими яйцами так много: и звери, и хищные птицы, и змеи. Не важно, как окрашены яйца, если они лежат глубоко в дупле, или в темной расщелине скалы, или в норке под землёй, – одним словом, если они хорошо спрятаны от чужих глаз. У дуплогнездиков яйца белые, розовые, голубые. Но не уцелеть бы яйцам диких кур, куликов, чаек, козодоя – всех тех птиц, которые несутся прямо на земле и прикрывать свои яйца не умеют. Ни за что не уцелеть бы им, если б у этих птиц яйца не были такого же цвета, как земля, на которой они лежат. Трудно заметить жёлтые с пятнами яйца куличка-галстучника, когда они лежат в ямке на жёлтом песке среди разноцветных камешков – гальки. Выходит, не случайно так по-разному окрашены яйца разных птиц.
Не случайно они и величины и формы разной.
Скворец вдвое больше крошечного куличка-воробья, а яйца у них одинаковой величины. Как бы самочка куличка-воробья прикрыла их все сразу своим тельцем, если б они с одного конца не были такие острые и не лежали острыми носиками все вместе? А если б и у кайры были не такие остроносые яйца, они живо скатились бы с голого камня! Яйцо кайры напоминает грушу, – и самый сильный ветер не снесёт его со скалы: как ни дуй, такое яйцо будет только крутиться, а никогда не укатится.
Разное время насиживают птицы свои яйца. Маленькие певчие птахи всего дней одиннадцать – двенадцать; дикие куры, утки – двадцать – тридцать дней, а орлы – месяц.
Когда птенчику настаёт время выходить из гнезда, слышно, как он там пикает и возится. На носике у него в то время бывает твёрдая пупырышка – яйцевой зуб. Им птенец скребёт и царапает изнутри яичную скорлупу, пока она не сломается. Мать сейчас же уносит скорлупки подальше от гнезда.
А птенчик начинает жить на свободе, и яйцевой зуб отпадает с его носика: больше он птенцу не нужен.
ПТИЧИЙ ГОД. ЛЕТО
Птенцы
Третья птичья забота – птенцов вскормить.
У певчих птиц птенчики родятся совсем беспомощными: слепыми, голенькими. Если б родители не грели и не кормили их, они погибли бы.
Но скоро у птенцов на тельце вырастет пух, и им уже потеплее. Потом у них под кожей темнеет: там начинают расти синеватые трубочки – стволья перьев. Трубочки вылезают наружу, а птенцы всё ещё слепые, только и умеют, что рот разевать да пищать. Но вот их глаза открываются, трубочки на концах лопаются, из них выходят мягкие бородки перьев – кисточки. Кисточки растут и растут, птенцы оперяются. У них ещё коротенькие крылышки и хвостик, но они уже выходят из гнезда. Силёнок у них теперь только-только чтобы перепорхнуть с ветки на ветку, пролететь несколько шагов. Всё ещё они пищат, разевают рты, чтобы родители сунули туда что-нибудь съедобное, вкусное. И пройдёт ещё несколько дней, пока они научатся как следует летать и отыскивать себе еду.
Хищные птицы родятся покрытые пухом, но хлопот с ними родителям не меньше. Долго они не вылетают из гнезда, а когда вылетят, отец и мать ещё много времени остаются с ними и учат трудному делу – охоте на птиц и зверьков.
Другое дело – разные утки и куры. Птенцы у них родятся зрячими и хорошо одетыми. Маленький рябчонок только обсохнет после выхода из яйца – и уж вскакивает на ножки, бежит за матерью. Утёнок сразу после рождения лезет в воду, плавает, а если опасность, так и ныряет. Это ребята шустрые, боевые.
А всё-таки и с ними много хлопот матери. Тетёрка не отходит от своих цыплят, пока они не вырастут. Разрывает ногами землю, ищет еду, сзывает их всех вместе и сама не станет есть, пока маленькие не наедятся досыта. Утка тоже учит своих утят разыскивать еду, а устанут маленькие плавать, она пустит их всех к себе на спину – отдохнуть, почиститься, обсохнуть.
Птицы-матери зорко берегут своих малышей от всех опасностей и за них готовы отдать свою жизнь.
Подойдёт человек к утятам или тетеревятам, крякушка или тетёрка вертится у него перед самым носом, припадает на крыло, как раненая, еле двигается. Человек за ней кинется, кажется – вот-вот поймает. Но птица-мать только отводила его от птенцов: она вдруг взлетит, даст широкий круг по воздуху – и вернётся к своему выводку так, что её и не увидишь.
Чомга-нырец в минуту опасности собирает своих птенчиков под крылья и ныряет с ними под воду.
А слабенькая пигалица, защищая птенцов, кидается, нападает даже на собаку.
Одна только есть птица-мать, которая не высиживает, не выкармливает и совсем не заботится о своих детях. Она и гнезда не завивает. Снесёт яйцо, возьмёт его в клюв и незаметно подложит в чужое гнездо. И другие птицы заботятся об её детях, высиживают, выкармливают и защищают их.
Имя этой удивительной птицы знают все – кукушка.
ПТИЧИЙ ГОД. – ОСЕНЬ
Линька, ночёвна, отлёт
Вот, наконец, вскормлены птенцы, научились летать и разыскивать себе еду.
Линяют птицы: теряют старые, постёршиеся перья, на их место отращивают новые. Линяют молодые, исподволь, потихоньку надевают свой взрослый наряд. Линяют старики. Селезни ещё летом вылиняли, – в августе их не отличить от уток. Теперь опять линяют, надевают свой яркий зимний наряд.
Все те самцы, которые не касались гнездовых дел, давно забрались в крепи – в глухие места, куда не продерёшься. Тетерева-косачи – в лесные чащи. Куда девалась их весенняя краса! В крыльях у них дыры от выпавших больших перьев, хвост без косиц, куцый. С трудом летает косач в разгар линьки, потому и забирается в крепи от всех своих врагов. А гусям и уткам ещё хуже приходится: они в это время совсем летать не могут, хоть руками их бери.
Певчие птицы держатся выводками и понемножку отдаляются от гнезда. К одному выводку присоединяется другой. Образуются стайки. Стайки кочуют всё шире и шире; стайки растут.
И скоро перелётным настаёт время отправляться в далёкое путешествие.
Некоторые из наших птиц улетают удивительно рано. Взять хоть стрижа.
Лето ещё. Тепло. В воздухе много мух, комаров. Ни холод, ни голод будто не гонит от нас быстрокрылых стрижей. Но стрижи уж собрались в стаи, каждое утро куда-то далеко улетают от своих гнёзд, только на ночь возвращаются домой. И вдруг совсем исчезли. Теперь их не увидишь до будущего лета.
Ещё прошёл месяц. Уж облетают листья с деревьев. Сиротливо чернеет на ободранной берёзе мокрая от дождей скворечница. Давно не видно её весёлых жильцов: тоже, верно, улетели. Вдруг – что такое? – из скворечницы высунулся жёлтый нос, блеснул тёмный глазок. Да это скворчиха! И скворец рядом на ветке – тихонько, будто про себя поёт. Прилетели проститься с родным домиком. И в ту же ночь отправились со своей стаей за тёплые моря.
Ночью лучше лететь: меньше опасностей в пути. А видят птицы при яркой осенней луне хорошо.
Всю ночь слышен свист крыльев в вышине: кряканье, неторопливое гоготанье. Это – пролётные утки и гуси – казарки.
Гуси особенно осторожны. Вот стадо весёлых краснозобых казарок опустилось на песчаную отмель среди широкой реки – подкрепиться и отдохнуть. Молодёжь сейчас же повздорила – и в драку. А старики уж караул выставляют: с каждой стороны стада по сторожу.
Молодёжь так же быстро успокоилась, как и подралась. Уж спят все, подвернув голову под крыло, поджав одну ногу. Не спят только караульные.
Мало ли что может случиться? Вон лодочка чернеет в волнах: тащат сеть рыбаки. А может быть, у них там в лодке ружьё?
Или перелётный сокол-сапсан появится вдали. Он из самой тундры летит с казарками, то отстанет, то обгонит стадо, то вдруг покажется совсем близко. А если опасность? Тогда сторожам надо загоготать, разбудить товарищей, чтобы все были готовы спастись.
Гуси старые и молодые, только этим летом родившиеся, летят вместе. И можно думать, что старики показывают дорогу молодым.
А как же кукушки?
Кукушки – отцы и матери – улетели уже в конце лета. А кукушата только ещё учатся жить самостоятельно. Только что их покинули заботливые маленькие птички, высидевшие их из яиц и вскормившие.
А дорога далёкая, очень далёкая. Как же находят её кукушата? Ведь они недавно только родились на свет у нас и нигде ещё не бывали!
Вот это загадка!
Её никто ещё не разгадал.
Кукушата самостоятельно отправляются в путь – к своим зимовкам в Африке.
В стаи они не собираются, летят поодиночке. И с дороги не сбиваются, в свой срок прилетают в Африку.
ПТИЧИЙ ГОД. – ОСЕНЬ
В пути
В пути много бед ждёт перелётных птиц.
Тёмной ночью летят стаи мелких птичек, караваны журавлей. И вот начинается дождь. Ничего не видно впереди сквозь сплошную занавесь дождя. Мокнут перья, крылья тяжелеют. Лететь дальше становится не под силу. Стая за стаей, караван за караваном опускаются на землю. Здесь усталые, обессиленные птицы попадают в когти и в зубы хищникам.
В густом тумане совсем теряют направление даже привыкшие к ночной темноте утки. Не видят, что мчатся прямо на скалы, и с разлету разбиваются о них. Или заметят сквозь молоко тумана яркий огонёк, который ослепляет глаза. И головой, грудью трескается сразу десяток передовых в стае уток о крепкое стекло морского маяка.
А страшные осенние бури?
Хорошо, если есть, где от них спрятаться, если можно переждать их. Но вот стаю аистов, стаи ласточек ураган застал над морем – далеко от берегов. Свирепый ветер ломает перья, сбивает крылья, гонит птиц совсем не в ту сторону, куда им надо. Многих, смяв в комок, швыряет в волны. И счастье, если птицы приметят в море пароход: забыв свой страх перед людьми, птицы опускаются на мачты, прямо на палубу – лишь бы куда-нибудь присесть, прижаться – отдохнуть.
Ласточки отличные летуны, да и аисты долго могут держаться в воздухе. А вот перепёлки, дергачи, курочки болотные летают плохо. Так плохо, что поднимаются на крылья только в крайнем случае – если уж нельзя незаметно удрать от врага, прячась в траве. И летят тихо, тяжело, неуклюже. И путь свой к далёким зимовкам в Африку эти сухопутные птицы совершают по ночам.
Но по дороге в Африку лежит широкое Средиземное море. Дергачи, курочки перелетают его через узкий пролив. А перепёлки летят напрямик через всю ширь моря. И по дороге им приходится присаживаться для отдыха прямо на воду. А пловцы они ещё хуже, чем летуны. И хоть нет и бури, сколько гибнет в волнах этих маленьких курочек!
А что это за белые кольца на ногах у некоторых из перелётных? Эти лёгкие металлические кольца надели им на ноги учёные. Поймают птицу, наденут ей кольцо с номером и названием страны, где она поймана, – и выпустят. Птицы летят – и где-нибудь по дороге или на далёкой зимовке её застрелят или поймают другие люди. Они снимут кольцо и отошлют его тем учёным, которые окольцевали птицу. Или напечатают о своей находке в газете.
Так учёные узнают, какими путями и куда летают зимовать перелётные.
ПТИЧИЙ ГОД. – ЗИМА
За тридевять земель
Много птиц улетает от нас на зиму за тридевять земель – в другое полушарие Земли.
Иволги, зимородки из Сибири летят в Китай, в Индию. Куличок-краснозобик из далёкой тундры летит через всю нашу страну, через тёплые моря и материки в далёкую Австралию.
Когда у нас зима, в другом полушарии лето. Там земля не покрыта снегом, вода – льдом; там цветут цветы, над ними порхают бабочки – и есть чем поживиться птицам.
Наши перепела, жаворонки, пигалицы, тиркушки кормятся в североафриканских степях. На большой реке Ниле наши утки, водяные и болотные курочки, цапля, кулики смешиваются с африканскими утками, курочками, цаплями и куликами. Там, в стране крокодилов, бегемотов, страусов и львов, собирается в это время тьма-тьмущая птиц. Выстрелит охотник – и не слышно выстрела, такой шум стоит от их криков. Поднимутся все сразу с воды – и солнце затмят. И всё-таки еды на всех там хватает.
Когда прибывают туда наши перелётные, тамошние птицы детей выводят.
И вот, казалось бы, остаться там и нашим птицам навсегда: тепло, солнце светит, еды вволю – можно и за гнёзда приняться.
А вот не поётся нашим птицам на чужбине! Не завивают они там гнёзд, не несут яиц. детей не выводят. Даже если разобьются на парочки, живут все вместе, стаями, дожидаясь, когда можно будет лететь обратно на родину.
И только у нас повернёт солнце к весне – хоть ещё снег и лёд, – заволнуются наши перелётные за тридевять земель, стая за стаей тронутся в путь.
Летят не спеша, с остановками, как осенью, и попадают к нам как раз к весне.
Но не все перелётные улетают от нас на зиму в жаркое полушарие. Есть утки, что выводятся в Сибири, а осенью летят одни – на запад, другие – на восток.
Один только твёрдый закон для всех перелётных: всякая птица зимует там, где зимовали её родители, её деды и прапрапрадеды. И ещё надо сказать: наша Родина так велика, обширна, широка, что прилетит птица зимовать за тридевять земель – из холодной тундры на тёплое, никогда не замерзающее море, – а из нашей страны и не вылетала. Есть и у нас такие места, где не бывает ледяной зимы. Стаи северных птиц зимуют у нас по берегам Каспийского и Чёрного морей. Зимой приедешь на самый юг Закавказья – под Ленкорань, – и покажется, что в Африку попал. Черно там в заливах от уток, лысух, бакланов, бело от лебедей и пеликанов, а по берегу важно расхаживают красивые краснокрылые фламинго, и между их высоких ног семенят всевозможные кулики и курочки.
Тут их места зимовок.
ПТИЧИЙ ГОД. – ЗИМА
Зима у нас
А многие птицы совсем и не улетают от нас на зиму.
Из всех кур одна только перепёлка – перелётная, а рябчики, тетерева, глухари, куропатки, фазаны живут круглый год на одном месте. Из мелких птичек воробьи никуда не улетают от нас, овсянки, синицы, дятлы, сойки, сороки. А где есть незамерзающие воды, на них остаются зимовать даже утки, лебеди.
Тихо в лесу зимним утром. Чернеют стволы и сучья голых деревьев. На зелёных лапах елей и сосен лежат пухлые подушки снега. Ни шелеста, ни звука. И кажется: нет никого во всём лесу.
Вдруг точно живые цветы запорхают между деревьями, мелькнут жёлтым, красным, оранжевым, повиснут на еловых лапах. Лес наполняется звонкой перекличкой тоненьких голосов. И на голову удивлённому путнику посыплются шишки.
Это стайка яркопёрых крестоносых клестов облепила ели, обрывает шишки, лущит из них семечки.
А через несколько минут так же неожиданно вспорхнёт – и дальше.
Краснеет уцелевшая на рябине гроздь ягод. И уж не пропустит её пролетающая стайка красивых хохлуш-свиристелей, всю обдерёт.
С весёлым писком и свистом пролетят синицы, рассыплются по ветвям, начнут вертеться на них, точно крошечные обезьянки. Вниз головой по стволу побежит голубой поползень, поднимаясь ему навстречу вверх по стволу, закружит коричневая пищуха. С ними и пёстрый дятел. Постучит по суку носом, крикнет отрывисто, сорвёт с ветки шишку и понесёт её в свою кузницу. Кузница у него на пне, там щель, дятел сунет в неё шишку и давай долбить, расклёвывать.
А тут ещё над тяжёлой серой тучей поднялось солнце. И вдруг из чащи брызнула, полилась громкая птичья песня. Это обрадовался солнышку крошечный бойкий подкоренник.
Путник вышел из леса в поля. Там тоже птицы: с треском вырвалось из кустов большое стадо серых куропаток. На торчащих из-под снега мохнатых головках чертополоха сидят щеглы. А впереди на дороге перелетает стайка чёрно-белых снежных подорожников – пуночек.
Уж не та ли самая это стайка, что первая прилетела в гости к полярникам на их одинокую льдину под Северным полюсом?
Не только пуночки – и другие полярные птицы прилетают зимовать к нам под Москву, Ленинград, Казань, Киев: чечётки, сокола, белая сова. Там им нечего есть, а у нас хватает.
Много крох перепадает птицам с человеческого стола. Поэтому зимой многие птицы жмутся к человеческому жилью. Зимой среди деревни часто заметишь красивую сойку с ярко-голубыми перьями на крыльях, а летом её и в глаза не увидишь: заберётся в чащу и не показывается.
Голодом страшна зима птицам, а не холодом. Сыта птаха – и тепло ей под пухом и перьями.